Пентаграмма › "Каждая человеческая душа - часть Бога”
Как рассказывает раввин
Было темно, и зажгли свечи. Рабби Иосиф сказал: “Йехир Ор, да будет свет. Но что такое свет? Стало светлее, и я ощущаю себя спокойнее. Однако тьма угнетает нас, привязывает нас к миру зла, например, посредством представления о мире, которое за истину принимает лишь видимое. Так действительно в комнате может быть светло, но внутри нас совсем темно. Тем не менее, когда вечность светит внутри кого-нибудь, тогда, даже если в комнате темно, он все-таки будет озарен Светом Мира”.
Цаддик – хасидское наименование духовного руководителя группы хасидов. Обычно цаддик избирал для рассказа что-то из повседневной жизни, чтобы показать связь с вечностью и смыслом жизни. В середине XVIII века на Украине, в Белоруссии и Польше появились бесчисленные хасидские рассказы, отражающие мудрость цаддиков и богатство еврейской жизни. Хасидизм возник на основе древнееврейской религии как большое движение обновления, которое привело к духовному постижению Божественного. Это движение развивалось в противовес окостенелому формализму. Прежде всего для низшего класса, часто живущего в тяжелых условиях, хасидизм способствовал прямому религиозному переживанию. Писатель и философ Мартин Бубер (1878–1965) называет хасидское учение “направлением к жизни в энтузиазме, в воодушевленной радости”. Бубер описывал происхождение хасидизма и пытался снова оживить его. Благодаря ему, хасидизм стал яркой живой идеей для многих людей, не являющихся евреями.
Божественная истина в изгнании
Основателем хасидизма был Израел бэн Элиезер, который стал известен и знаменит под именем Баала Шема Това или Баалшема (“того, кто носит доброе имя”). Он полагал, что молитва, восходящая из сердца, была ответом на зов Бога. Он учил, что все – как вверху, так и здесь внизу – является единством. Как и Изумрудная Скрижаль, он говорил, что: “То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу”.
По мнению Баалшема, люди ответственны за творение и его спасение. Шехина, или божественная искра, испытывает во всем и в каждом человеке пытку, мучение непрерывного изгнания. “Все люди – места пребывания странствующих душ. Во многих существах они живут и стремятся от образа к образу к совершенству. Те, кто, однако, не могут очиститься, связываются с миром суеты”. Эти чисто гностические высказывания созвучны со словами Павла в послании к Римлянам (8:19-22): “Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божьих”.
Не известно никаких рукописей Баалшема. Для быстрорастущей группы его последователей не было традиционного обучения. Важны были общие положения и, прежде всего, “образ жизни” Баалшема и его соратников. Они являлись указаниями для тех, кто хотел идти по пути. Они показывали своим последователям, что сердце должно вспыхнуть в самоотдаче к Богу, чтобы отменить время и чтобы человек действительно жил здесь и сейчас. “Освящением повседневной жизни” Мартин Бубер назвал это чисто хасидское отношение.
Терпеть страдание в радости
В хасидизме речь шла исключительно о деятельности. Вследствие этого, любой, кто в самом деле истинно стремился, мог прорваться к Свету и видеть непосредственно.
“Чтобы сделать это возможным, Бог ушел из своего творения, с тем, чтобы его творение с сознательной тоской полюбило, охватило и поняло его”. “Падшее творение” заключает в себе искры из Божественного (Шехины), и человек всегда имеет возможность обратить свою жизнь к Богу и таким образом стать связанным со своим создателем. Благодаря такому опыту в повседневной жизни, хасиды испытывали большую внутреннюю радость. Несмотря на болезни, нужду, потерю любимых, они могли в радости мириться со страданием. “Что могу я ответить вам на это, когда горе мне никогда не приносилось”,– сказал один цаддик. Однако его ученики знали, что его жизнь тоже состояла из нужды и горя, и они поняли его слова. Эта радость жизни, это сознательное принятие также нашло выражение в танце. Хасиды танцевали в радости и огорчении, ибо знали, что каждый шаг, как говорит Давид в своих псалмах, не только просительная или благодарственная молитва: он может быть мощной, светлой тайной, имеющей магическую силу. “Когда ты произносишь Божественное слово, входи в него всеми твоими телесными членами”, преподавал Рабби Мошэ из Кобрына. Когда один ученик спросил: “Как может большой человек войти в малое? – он ответил: Мы не говорим о том человеке, который думает, что он больше слова”.
Тогда ученик понял
Слово, возвышенное в Духе, становится ковчегом Ноя, который принимает и несет с собой человека по пути служения. Ученик, который не мог понять, как он должен был подготовиться к этому служению, был приведен Рабби Шмельке из Никольсбурга к трактирщику в неком уединенном городе. В течение нескольких недель ученик созерцал молчаливого хозяина, который с большой заботливостью мыл свою утварь, постоянно погруженный в молитвы. Тогда понял ученик. И Рабби Шмельке объяснил своим ученикам, что человек должен быть как сосуд, который добровольно принимает то, что ему предназначено. И сладкое, и горькое. В этих словах звучит учение Баалшема: “Подумай, что ты лишь сосуд и что твои мысли и слова являются мирами, которые распространяются… И когда ты принял Свет Бога в свои мысли и слова, твоя мольба должна быть таковой: пусть благословленное изобилие изливается из мира мысли в мир слова… Ибо никакая вещь в мире не находится вне единства Бога…”
Для хасидов любовь – высшее благо. Любовь к Богу и – как можно было бы иначе?– любовь к каждому существу. Эти духовные знания проходят красной нитью через рассказы, которые рассказывались в помощь ищущему.
Некий отец пришел к Баалшему и пожаловался: его сын развращен и отклонился от учения своего отца. Ответ Баалшема был: “Полюбите его больше”.
Каждая душа – искра изначальной души
Когда спросили Рабби Шмельке о том, как человек, которому сделали что-то плохое, может испытывать любовь к ближнему, его ответом было: “Ты должен хорошо понять слова: полюби ближнего, как если бы он был частью тебя. Ибо все души едины. Каждая душа – искра [из] изначальных душ, которые есть абсолютно во всем, как твоя душа есть во всех частях твоего тела. Может случиться так, что твоя рука забывается и бьет тебя; но возьмешь ли ты тогда палку, чтобы побить руку за то, что она не имеет знания? Так ты только обостришь боль. Это именно так, когда из-за недостатка понимания ты делаешь что-нибудь плохое твоему ближнему, который одна душа с тобой. Если ты “вознагражда-ешь” его за это, то ты делаешь больно себе самому. Тогда спросил ученик: А если я вижу человека, который нехорош перед Богом, как могу я любить его? […] Разве ты не знаешь, – сказал Рабби Шмельке, – что изначальная душа исходила из существа Бога, и что каждая человеческая душа – часть Бога? И имеешь ли ты сострадание, когда ты увидишь, что одна из его святых искр запуталась и задыхается?”
Путь к изначальной жизни – развитие, требующее терпения, повиновения и никогда не иссякающей веры. Хасид, который жаловался раввину, что он постоянно учил, молился, старался быть добрым, но тем не менее никакого продвижения не заметил, получил ответ в форме притчи: “Во имя Илии мы научились: человек должен взять на себя тору, как вол берет на себя ярмо и осел – свой груз. Видишь, как вол утром выходит из хлева в поле, пашет и возвращается обратно? День за днем. Для него ничего не изменяется, но поле приносит плоды”. Чистая вера должна быть ведома и укреплена святым пламенем тоски и, прежде всего, смирением. Об этом идет речь в следующей притче: “Некий подмастерье кузнеца хотел стать самостоятельным. Он купил наковальню, молот и мехи и начал работать. Но ничего не получалось. Тогда старый кузнец сказал ему: ‘У тебя есть все необходимое, тебе только искры недостает!’”
Все, чем занимается человек, требует какой-нибудь цели. Баалшем учил своих учеников тому, какая цель, кроме собственного спасения, необходима и что требуется, чтобы достичь ее. Мартин Бубер вкратце изложил это учение: “Каждый человек определяет своими поступками участь мира. Для него и любого другого это происходит непонятным образом. Дело для мира только в нем, в том совершенном человеке, в истинном помощнике. Мир настойчиво ждет его. Ждет его настойчиво и постоянно”.
